30.11.2011 Неизвестные страницы жизни Гомеля во время войны

26 ноября Гомель отметил День освобождения от немецко-фашистских оккупантов. В городе прошли торжественные мероприятия, по улице Советской открылся мемориал, посвященный памяти Героя Советского Союза, военного летчика, гомельчанина Григория Денисенко. В прошлом номере мы рассказали о ходе боев за освобождение Гомеля осенью 1943 года. А какой была изнутри жизнь при оккупантах?Об этом и пойдет речь в нашем историческом очерке.

Новый порядок
О войне, кажется, написано немало. Однако в последнее время находятся люди, заявляющие, что все было не так плохо, как принято считать. Что два воюющих «тоталитарных режима» друг друга стоили. Дескать, немцы не только концлагеря организовывали, но и шоколадные конфеты детям раздавали…
«Ноги» подобных заявлений растут из той самой оккупационной пропаганды времен войны. Правда, называя славян «недочеловеками», разговор немцы вели короткий – за неисполнение распоряжений следовал расстрел. В лучшем случае – заключение в концлагерь.  
Еще летом 1941 года на месте кладбища по улице Советской(ныне – Студенческий сквер рядом с ГГУ им. Ф. Скорины)был создан лагерь для военнопленных. Всего в Гомеле было пять концентрационных лагерей и шесть их филиалов. Крупнейший  из них – «Дулаг-121»(пересыльный этапный лагерь)– располагался на нынешней площади Восстания.
Гестапо, тайная полевая полиция, СД, общая полиция, Абвер, жандармерия – какие только германские спецслужбы ни открыли в Гомеле свои тюрьмы и камеры предварительного заключения. Неслыханным истязаниям подвергались все, кто арестовывался по доносам предателей, из-за малейшего подозрения немецких властей или даже без него. Казни через повешение осуществлялись  публично, прямо в центре города, в бывшем парке культуры и отдыха.
Машинист Фома Евсеенко задержался в оккупированном Гомеле – не успел эвакуироваться с остальными. На немцев работать не захотел.  Как-то раз в поисках заработка он вышел из дома – и наткнулся в центре города на военный патруль. Комендантский час еще не наступил, но солдаты вдруг ткнули ему в спину дуло винтовки:
– Шнель!
Им просто не понравился случайно встреченный человек. И его затолкали в ворота «Дулага-121». Первое, что попалось ошарашенному железнодорожнику на глаза, – тележка с трупами, которую толкали изможденные красноармейцы – такие же истощенные, как сотрясаемые колесами покойники…
Увиденное вызвало у ни в чем не повинного парня шок. В течение нескольких часов он в оцепенении  бродил по территории. Мимо ямы, наполненной мертвыми телами, между бараков, напоминавших братские могилы…
Но, к счастью, судьба улыбнулась бывшему машинисту.  Евсеенко удалось выйти за ворота лагеря. Спасла его папироса – Фома автоматически закурил ее и просто пошел через ворота вслед за повозкой.  Охрана лагеря не обратила на него никакого  внимания – видимо, приняла человека в приличной штатской одежде, да еще с папироской, за вольнонаемного. Редкий случай, когда курение, можно сказать, спасло жизнь. Несколько месяцев после случившегося гомельчанин не выходил на улицу – боялся встречи с очередным патрулем.
Когда германская армия стала терпеть на фронте одно поражение за другим, а в ее тылу  развернулись партизанское движение и городское подполье, отношение оккупационных властей к местному населению изменилось. Тогда, помимо жесточайшего террора, на головы людей обрушилась и изощренная вражеская пропаганда…

«Любимцы публики – группа акробатов из концлагеря...»
Примером «черного пиара» может служить объявление в гомельской газете «Новый путь»(лето 1943 года): «Сегодня в летнем кинотеатре парка князя Паскевича будут даны номера хорошо известной гомельчанам художественной труппы военнопленных из «Дулага-121». Кстати говоря, немецкие власти первым делом изменили все названия гомельских улиц  на дореволюционные. Улица Советская была переименована в Румянцевскую, Комсомольская(ныне – проспект Ленина)– в Замковую. «Старорежимные»  должности – урядники, приставы, квартальные и прочие – были введены в общую полицию, формировавшуюся из местных пособников.
Газета «Новый путь» в течение 1942-1943 годов служила рупором немецкой пропаганды в Гомеле. Она выходила на русском языке и издавалась под присмотром германских военных властей местными коллаборантами.
Кстати, все белорусские школы, относившиеся к тылу группы армий «Центр», были закрыты. Стиль некоторых заметок газетенки говорит о том, что их авторы набивали руку еще в советской прессе, а теперь просто меняли ключевые слова на другие.  При этом наиболее популярными темами пропагандистского издания были следующие: «большевистские» репрессии, разжигание национальной розни между советскими народами, превознесение Германии и возглавляемой ей «Новой Европы». Войну, которую гитлеровцы вели против СССР и союзников, «Новый путь» называл не иначе, как «революционной войной за Новую Европу» и «европейской революцией».
Часто освещались на страницах «Нового пути» молебны в честь германской «армии-освободительницы». Пытаясь спекулировать на чувствах верующих и недавних гонениях против религии, немецкая администрация открыла в Гомеле четыре церкви, в том числе собор Петра и Павла и «военную» Георгиевскую церковь на углу нынешних улиц Советской и Победы. На страницах коллаборантской прессы начальник гомельской полиции Кардаков лицемерно объявлял о благотворительном сборе яиц для военнопленных «Дулага-121» накануне Пасхи 1943 года.
Чтобы выглядеть еще убедительнее, немецкое командование прилагало немалые усилия для привлечения на свою сторону таких влиятельных общественных групп, как преподаватели, священники, творческая интеллигенция. Бургомистром Гомеля летом 1942 года стал бывший доцент Гомельского пединститута Борис Аксенов(Аксов).  Начальником 2-го отдела Гомельской областной полиции – бывший учитель Шеремет,(ликвидирован советскими партизанами в августе 1943).
8 июля 1943 года в летнем кинотеатре парка князя Паскевича прошла конференция учителей Гомеля по итогам 1942/1943 учебного года. Немецкие прислужники захлебывались от восторга: «С теплыми словами приветствия и благодарности за преданную и хорошую работу выступил представитель германской комендатуры города Гомеля. Затем был заслушан доклад заместителя начальника областного отдела просвещения господина Рытвинского. Докладчик подверг остроумной сокрушительной критике систему так называемого советского воспитания … и отметил тех учителей, которые своей добросовестной работой показали полную преданность делу строительства новой школы и воспитания гражданина Новой Европы».
22 июня 1943 года в Гомеле торжественно отмечали начало войны. Ведь нападение гитлеровской Германии на СССР, по мнению предателей, носило «освободительный характер». На утренних и вечерних концертах, прошедших в тот день, выступали пианист Воскресенский, певцы Ткаченко и Марийник. Художник Малец заявлял, что «только после изгнания большевизма художники стали свободны от большевистского социального заказа». Сам Малец уже преуспел в получении нового «социального заказа»: за портрет начальника Гомельской области Ясинского художнику вручили 1-ю премию гомельской художественной выставки в размере 5000 рублей. У него же заказали и роспись Гомельского собора.
Инженеров, учителей, руководителей вывозили в Германию на своеобразные «курсы повышения квалификации». Здесь им демонстрировали показушное процветание населения рейха, а также «счастливую жизнь» «остарбайтеров». По возвращении в Гомель они делились своими «позитивными» впечатлениями» от увиденного на собраниях и страницах прессы. Иначе говоря, выступали в качестве «зазывал» и приманок для тысяч белорусских юношей и девушек, которых еще предстояло согнать на принудительные работы.

Шоколад с кровью…
Однако Красная Армия приближалась. Для привлечения поддержки определенных слоев населения немцы разрешили  частную торговлю и предпринимательство. В 1943 году в Гомеле было уже 273 частных торговца и 682 ремесленные мастерские. Налоги для них были относительно невелики. При этом фашисты демагогически заявляли, что они ликвидировали, в интересах местных торговцев и кустарей, всех их конкурентов «неправильной национальности». Затем оккупационными властями была введена и частная собственность на землю.
Но по-прежнему ставка делалась на кровавый террор. В ответ на  вооруженную борьбу с оккупантами каратели все чаще начали прибегать к тактике захвата заложников. Таковыми, как правило, становились члены семей коммунистов, комсомольцев, красноармейцев и советских работников. За убийство одного немецкого солдата  расстреливали несколько десятков мирных людей…
Ужасающим продолжало оставаться и положение заключенных «Дулага-121». Военнопленные содержались в дощатых бараках, сараях и конюшнях бывших кавалерийских казарм, а зачастую – и под открытым небом. Зимой 1942-1943 годов от холода, голода и эпидемий здесь гибло до 500-1000 человек в день.
Никакой помывки или стирки в лагере никогда не организовывали. У военнопленных не было даже ложек и котелков – жидкую баланду приходилось наливать в консервные банки, черепки битой посуды, а то и в пилотки.
В качестве наказания применяли помещение в карцер и публичное избиение дубинками, нагайками, плетками из проволоки, шомполами. Нередко охранники ради потехи выманивали военнопленных на запретную территорию и хладнокровно расстреливали. Смерть на месте грозила заключенному и за выход из колонны на один(!)шаг или отставание. При отступлении из города солдаты вермахта прямо в бараках сожгли  живьем часть военнопленных.
Положение гражданского населения тоже не было легким. Немецкая военная администрация ввела многочасовые обязательные работы для населения. Гомельчан опутали многочисленными налогами и повинностями. Каждая курица в Гомеле была обложена в пользу «фатерлянда».  Так, согласно распоряжению Крайсландвирта Нарри, в августе 1943 года гомельская курица должна была сдать не меньше 20 яиц. Жестокие кары грозили людям за малейшее нарушение установленных правил. Серьезно наказывали, например, за пользование светом в ночные часы. Даже задержка библиотечной книги(немцы открыли на Замковой на базе библиотеки Герцена Дом народного просвещения)грозила попаданием в полицию.
Всего в Гомеле в период оккупации было уничтожено 55 000 мирных жителей и 110 000 советских военнопленных.
А шоколадки оккупанты действительно давали… Гомельчанке Люде Синицкой немецкий офицер протянул конфету. Видимо, сентиментальный был человек. Ведь пять минут назад ее родную сестру Анну повесили за участие в подпольной группе…
Вот над каким врагом мы ежегодно празднуем День Победы и День освобождения Гомеля. И это не просто ритуал, а настоящий праздник.

Георгий ДОБРОНРАВОВ